Когда рассеется туман - Страница 35

— Простите, мисс, — сказал он, ставя поднос на стол для напитков. — Это от миссис Таунсенд, на елку.

— Как замечательно! — воскликнула Эммелин, бросая играть и подскакивая к столу, чтобы схватить человечка.

Как только она отвернулась, Альфред украдкой посмотрел на галерею и поймал мой любопытный взгляд. Когда Хартфорды занялись елкой, он незаметно прошел вдоль стены и поднялся ко мне.

— Как продвигается работа? — прошептал он, высовывая голову из люка.

— Хорошо, — шепнула я в ответ. Собственный голос показался мне каким-то странным — так давно я его не слышала. Потом виновато поглядела на книгу, зажатую в руке, и на пустое место на полке — всего девять книг протерто.

Альфред проследил за моим взглядом и поднял брови.

— Похоже, я вовремя. Помогу тебе.

— А если мистер Гамильтон…

— Он не хватится меня еще полчаса или около того, — Альфред улыбнулся и показал на дальний конец полки. — Я начну отсюда, и мы встретимся посередине.

Я кивнула, чувствуя смущение и благодарность.

Альфред вынул из кармана куртки тряпку, уселся на пол в другом конце галереи и снял с полки книгу. Я следила, как он сосредоточенно вертит ее, обтирая со всех сторон, ставит на полку и берет следующую. Он сидел, скрестив ноги, поглощенный работой, и напоминал мне ребенка, который чудесным образом превратился во взрослого: русая шевелюра, обычно аккуратно причесанная, растрепалась, и челка качалась в такт движениям рук.

Альфред поднял голову и встретился со мной глазами. Я отвернулась — от его взгляда по всему телу побежали мурашки. Щеки вспыхнули. Неужели он понял, что я его разглядывала? Интересно, он на меня еще смотрит? Я не решалась проверить, чтобы он не подумал чего-нибудь такого. Или не смотрит? Кожу покалывало от воображаемого взгляда.

Так было уже несколько дней. Между нами встало что-то, чему я не могла найти названия. Легкость в отношениях, которую я начала было испытывать, исчезла, сменилась неловкостью, непониманием. Я гадала, не в истории ли с пером все дело. Вдруг он видел, как я глазела на него в деревне? Или еще хуже — выяснил, что это я проболталась обо всем мистеру Гамильтону и остальным.

Я начала еще усердней тереть очередную книгу, нарочито глядя в другую сторону — вниз, сквозь перила. Возможно, если я не буду обращать на Альфреда внимания, неловкость пройдет так же быстро, как и время.

Вернувшись к наблюдению за Хартфордами, я почувствовала себя растерянным зрителем, который умудрился заснуть во время представления, а проснувшись, обнаружил, что декорации сменились и действие ушло далеко вперед. Я попыталась сосредоточиться на голосах, легко пронзавших прозрачный свет зимнего солнца, странных и незнакомых после перерыва.

Начался третий акт, Эммелин демонстрировала Робби сладости миссис Таунсенд, а старшие брат с сестрой обсуждали войну.

Ханна оторопело глядела на Дэвида из-за серебряной звезды, которую она пыталась приладить на елку.

— И когда ты уходишь?

— В начале будущего года, — с горящими от возбуждения щеками ответил Дэвид.

— Но когда же ты… Давно ты?..

Он пожал плечами.

— Я думал об этом долгие годы. Ты же знаешь, как я люблю приключения.

Ханна глядела на брата. Появление Робби Хантера и невозможность заняться Игрой выбили ее из колеи, но это новое предательство не шло ни в какое сравнение с предыдущим.

— А Па знает? — ледяным голосом осведомилась она.

— Пока нет.

— Он тебя не отпустит, — уверенно и с видимым облегчением сказала Ханна.

— Не сможет, — уверил ее Дэвид. — Он ни о чем не узнает, пока я в целости и сохранности не окажусь на французской земле.

— А если узнает?

— Не узнает. Потому что никто ему не скажет, — выразительно глядя на сестру, ответил Дэвид. — В любом случае, пусть спорит, сколько угодно — меня он все равно не остановит. Я ему не позволю. Не хочу упустить свой шанс только потому, что он упустил свой. Я сам себе хозяин, и Па пора бы это понять. Только потому что он ведет жалкую жизнь…

— Дэвид! — резко сказала Ханна.

— Но это же правда. Даже если ты этого не замечаешь. Он всю жизнь просидел под каблуком у бабушки — женился на женщине, которая терпеть его не могла, провалил все дела, за которые брался…

— Дэвид!!!

Я почти физически ощутила негодование Ханны. Она глянула на Эммелин, чтобы удостовериться, что та ничего не слышит.

— Как тебе не стыдно! Никакого уважения! Дэвид перехватил ее взгляд и понизил голос.

— Я не позволю ему портить мою жизнь только потому, что он испортил свою. Он просто жалок.

— Вы о чем говорите? — вклинилась в разговор Эммелин. Она нахмурилась, сжав в кулаке засахаренный орех. — Вы что, ругаетесь?

— Конечно, нет, — ответил Дэвид, выдавив улыбку в ответ на сердитый взгляд Ханны. — Я просто рассказывал Ханне, что собираюсь во Францию. На войну.

— Как интересно! — воскликнула Эммелин. — А Робби тоже собирается?

Робби кивнул.

— Можно было сразу догадаться, — фыркнула Ханна.

Дэвид не обратил на нее внимания.

— Кто-то же должен присмотреть за этим парнем, — улыбнулся он, глядя на Робби. — И вообще — не ему одному все интересное.

Я прочла в его взгляде что-то такое… Восхищение? Обожание?

Ханна заметила то же самое. Сжала губы. Теперь она знала, кто виноват в предательстве брата.

— Робби идет на войну, чтобы слинять от своего старика, — сказал Дэвид.

— А почему? — возбужденно спросила Эммелин. — Что он наделал?

— Это долгая и грустная история, — пожал плечами Робби.